Документ:
Указ Президента РБ от 14.04.2014 № 165 «О внесении изменений и дополнений в указы Президента Республики Беларусь по вопросам страховой деятельности» (далее – Указ № 165).
Документ:
Положение о страховой деятельности Республики Беларусь, утвержденное Указом Президента РБ от 25.08.2006 № 530, в редакции от 14.04.2014 № 165 (далее – Положение о страховой деятельности).
Справочно:
ОСНСППЗ – обязательное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.
Два разных подхода к одной проблеме
Изменения в законодательстве – не такая уж редкость. Одни из них носят чисто редакционный смысл, другие – в корне меняют ранее существовавший порядок. Однако подходить к таким изменениям необходимо со всей ответственностью, поскольку в ряде случаев изменение даже небольшой части предложения в документе может привести к определенным последствиям.
Предметом разговора стали изменения в тексте абз. 4 п. 272 новой редакции Положения о страховой деятельности, в соответствии с которыми обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний подлежат жизнь и здоровье граждан, работающих по гражданско-правовым договорам в местах, предоставленных страхователем, а не граждан, действующих под контролем страхователя за безопасным ведением работ (в прежней редакции).
В журнале «Я – специалист по охране труда», 2014, № 18, В. Дражин в статье «Гражданско-правовые договоры: место взамен контроля» (с. 13–22) дал очень интересный и весьма исчерпывающий анализ внесенных Указом № 165 изменений, касающихся, в частности, условий распространения страховой защиты по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний граждан, работающих по гражданско-правовым договорам (в дальнейшем в материале будут еще встречаться ссылки на эту статью и цитаты из нее).
Так вот, В. Дражин завершает свой анализ следующим: «Остается надеяться, что законодатели рано или поздно перестанут ходить вокруг да около этой идеи (распространения на всех работающих по гражданско-правовым договорам страховой защиты по ОСНСППЗ. – Прим. авт.) и перестанут, наконец, заменять в абз. 4 п. 272 Положения № 530 одни дополнительные условия на другие, а исключат их вовсе».
Что же такого «натворили» законодатели, так и не пришедшие за десятилетия к такому простому решению, как предлагает автор? Ответ приводит сам В. Дражин: «…почему в таком случае одна из абсолютно равноправных сторон гражданско-правового договора должна платить за свой счет страховые взносы по ОСНСППЗ для покрытия риска другой стороны?». Задаваясь этим вопросом, автор не дает на него ответа. А действительно, почему?
Две реальные ситуации
Ситуация 1
При строительстве «коробки» многоэтажного дома с высоты 3-го этажа сорвался и погиб каменщик, работавший по договору подряда. При расследовании инспектор выдал заключение, согласно которому гражданско-правовой договор, заключенный между гражданином и организацией-заказчиком, признавался ничтожным. Инспектор настаивал, что в данном случае договор подряда фактически представлял собой срочный трудовой договор, «замаскированный» под договор подряда. Такое заключение базировалось на сравнении широко известных характерных признаков трудового и гражданско-правового договоров и фактического содержания заключенного договора подряда. Исходя из этого инспектор определил вину нанимателя (но не работодателя) в происшествии. Соответственно последний обязан возмещать семье потерпевшего вред, причиненный жизни и здоровью гражданина. Впоследствии суды различных инстанций подтвердили правоту инспектора.
Ситуация 2
У предприятия возникла потребность в ремонте дымовой 30-метровой кирпичной трубы котельной. Из-за длительной эксплуатации на трубе начал разрушаться оголовок, ухудшилась тяга, падающие осколки кирпича стали создавать зону постоянно действующего опасного производственного фактора. Для выполнения работы по рекомендации коллег пригласили специалиста и заключили с ним договор подряда на выполнение работ по ремонту трубы. При первом подъеме рабочего на оголовок трубы обветшалая кирпичная кладка не выдержала веса человека, от нее откололся крупный фрагмент с вмонтированными скобами для подъема на трубу, за которые рабочий страховался фалом предохранительного пояса. При падении фал был обрезан элементами площадки обслуживания, расположенной под оголовком трубы, и рабочий получил травмы, несовместимые с жизнью. При расследовании случай был признан не подпадающим под действие правил расследования и учета несчастных случаев на производстве, исходя из нормы о выполнении рабочим работ на свой страх и риск.
Документ:
Указ Президента РБ от 06.07.2005 № 314 «О некоторых мерах по защите прав граждан, выполняющих работу по гражданско-правовым и трудовым договорам» (далее – Указ № 314).
Отметим, что оба случая произошли до вступления в силу Указа № 314, – это важно для понимания позиции инспектора.
И вот сейчас вопрос: а каков был бы вердикт инспекции труда по данным случаям до и после 1 июля 2014 г.?
Что касается после – здесь вывод однозначен: заказчик в обоих случаях предоставлял место для выполнения работ, а потерпевшие получили травмы именно в этом месте и непосредственно при выполнении работ. Следовательно, оба случая согласно новой редакции Положения о страховой деятельности являются страховыми, а заказчики обязаны уплатить взносы по ОСНСППЗ.
Другая картина складывалась бы до
В первом случае каменщик не обладал личной свободой в выборе времени и способа выполнения работ, был зависим от работы крановщика и подсобника, работавших по трудовым договорам, обязан был соблюдать внутренний трудовой распорядок организации, не вправе был передоверить работу другому гражданину и должен был выполнять работу лично. Все это признаки трудового договора.
На стройплощадке постоянно находились должностные лица нанимателя (прораб или мастер) или главный инженер, которые знали технологию выполнения всех элементов работ не хуже рабочего, непосредственно контролировали ход производства работ, могли заставить переделать халтуру, перевести работающего на другое рабочее место в пределах строительного объекта (например, снять с выполнения кладки наружной стены и перевести на монтаж внутрикомнатных перегородок и т.п.). Все это давало основания утверждать, что работающий действовал под контролем страхователя за безопасным ведением работ, а отсюда случай признавался производственным со всеми вытекающими последствиями.
А во втором случае был классический договор подряда: к работе привлекался человек, владевший технологическими методами и безопасными приемами ее выполнения, которыми не обладал ни один из работников заказчика. Проведение ответственным от организации с таким работником инструктажа на рабочем месте и проверки знаний в комиссии организации, как требует Указ № 314, граничило бы с откровенным фарсом. Самое главное – заказчик в принципе не мог перед началом работ подготовить место ее выполнения таким образом, чтобы оно отвечало требованиям безопасности, потому что для этого ему нужно было самому сначала подняться на эту высоту, оценить объем работ и наличие опасных производственных факторов и – внимание! – принять меры по снижению производственного риска. Проще говоря, самому отремонтировать трубу! Это делало бы заключение договора подряда со сторонним гражданином бессмысленным. В результате инспектор констатировал отсутствие факта выполнения работ под контролем страхователя и, как следствие, нераспространение действия правил расследования и учета несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний на данного гражданина, т.е. непризнание случая производственным и страховым.
Получается, что до было по крайней мере справедливее, чем после.
А проблема осталась
С В. Дражиным можно согласиться в том, что законодатель за 10 лет не удосужился не то чтобы в законодательном порядке, а хотя бы на уровне разъяснений и комментариев определиться с понятием «контроль страхователя за безопасным ведением работ».
Упоминание у В. Дражина попытки Белгосстраха разрешить проблему путем применения критерия отнесения работ к повышенной опасности нельзя считать, по мнению автора, правильным по тем же соображениям, по которым случай с ремонтом оголовка трубы не признавался производственным, – заказчик объективно не обладал в этой ситуации необходимыми знаниями и методами безопасного ее выполнения и соответственно в принципе не мог осуществлять контроль за безопасным ведением работы, безусловно относящейся к категории опасных. Автор согласен с его выводами, что нынешнее нововведение проблемы не разрешит (разве что как положительный фактор следует отметить увеличение притока средств в фонды страховой компании), а также увеличит сопротивление со стороны заказчиков, оплачивающих «чужой» риск.
А еще нынешнее нововведение прибавит головной боли инспекции труда и следственным органам. В статье В. Дражина ведь совсем не рассматривался такой аспект, как реакция правоохранительных органов на факт причинения вреда жизни и здоровью гражданина. Можно процитировать В. Дражина: «Вред, как известно, возмещается при наличии вины. Вина же выражает причастность. А в каком случае может иметь место причастность заказчика к вреду исполнителя в равных гражданских правоотношениях?» И далее: «В 2004 г. законодатели посчитали таковыми всякие ситуации причинения вреда жизни и здоровью выполняющего работу гражданина «под контролем» со стороны заказчика за их безопасным ведением».
В 2014 г. «контроль» заменили на «место». А теперь встаньте на сторону заказчика: «Я утверждаю, что еще могу понять свою вину как необеспечение контроля: не досмотрел – так отвечай. Но если моя вина только в том, что мне нужно устранить аварийную ситуацию в данном месте и я при этом не занимаюсь самолечением и не скручиваю изолентой лопнувшие рельсы, а приглашаю специалиста и плачу ему деньги, чтобы он грамотно разрешил ситуацию, которую сам я исправить не умею, – это какая-то нелепица!» Уплата заказчиком взносов по ОСНСППЗ за гражданина автоматически означает признание вины заказчика в происшествии и, как следствие, применение административных и уголовных санкций к должностным лицам. Следует признать, что ситуация действительно не простая. До 2004 г. трудовое законодательство и гражданско-правовые договоры существовали обособленно и практически не пересекались. Но практика заключения гражданско-правовых договоров вместо трудовых приняла такой размах, что начала вырастать в серьезную социальную проблему ввиду отсутствия при заключении гражданско-правовых договоров каких-либо гарантий работнику, в т.ч. и при получении им повреждения здоровья, при том что в остальном во взаимоотношениях сторон наблюдались отношения, характерные для трудовых договоров. Попытку урегулировать эту проблему принятием Указа № 314 нельзя считать полностью удачной: судя по наименованию Указа № 314, его текст до утверждения переписывался до неузнаваемости. А значит, ждем следующих изменений в нормативно-правовых актах.
Виктор Серый, инженер по охране труда
